Во время противостояний на Драме тысячи человек приходили в сквер: одни — чтобы обозначить свою позицию, другие — просто посмотреть на всю эту движуху. Третьи — работать, рассказывать о происходящем, что делали и продолжают делать журналисты E1.RU.

Но большинство жителей полуторамиллионного Екатеринбурга продолжали жить обычной жизнью, узнавая о событиях из СМИ, хотя вряд ли тема протестов не обсуждалась хоть в какой-то семье.

Журналист и мама двоих детей Анастасия Ровнушкина — редкий человек из редакции E1.RU, кто так и не был в сквере в эти дни. Публикуем колонку Анастасии о том, каково это — жить обычной жизнью по обычному графику, когда кругом всё бурлит и переворачивается с ног на голову.

Во всей этой заварухе я чувствую себя довольно странно. Тут хоть война, хоть чума — а садики работают до шести, а потом детишек надо растаскивать по их занятиям, забирать, кормить, отмывать, загонять спать.

Вдобавок дома ремонт, он выглядит как разорённое гнездо, на которое больно смотреть, слой строительный пыли я нахожу каждый день даже на расческе, шурупы — в детских вещах. И отмываю, отмываю, а все без толку.

И тут ломается стиралка, мозг увезли в починку, тюк грязных вещей, привезенных с дачи — все шурую вручную. «Мама, все кидать в стирку?» — привычно спрашивают детишки перед вечерней помывкой. «Всё», — говорю я и внезапно плачу.

По логике следующим шагом вселенной в отношении меня будет поломка посудомойки и последующее отключение горячей воды.

Утром прихожу на работу — в живых полтора землекопа с тяжелыми глазами, остатки ночной пиццы на столе для планерок. Чем помочь, что подхватить? К обеду начинается бурление, все кричат, глаза горят, стримы, онлайны, передовая, никогда еще наша круглосуточная редакция не была настолько круглосуточной. И когда рабочий день, по ощущениям, только начался — бросаю, потому что «яжемать».

Все в сквер, а я прачка. Так и жизнь мимо.

Парень в кофейне, где я по утрам заправляюсь дозой капучино, тоже не удерживается от разговора. «Слышали, что в сквере? — тревожно спрашивает он, едва я подхожу к стойке (Слышала ли я про сквер? А-а-а-а!) — Я, конечно, за сквер, но не пойду, еще арестуют, а мне моя кофейня важней». И я рада, что он так думает, у этих ребят действительно хороший кофе, было бы печально однажды утром упереться в закрытую дверь.

Друзья ходили «заскверить» через одного, у некоторых ходили дети-подростки. В мамском чатике обсуждают, сколько сдавать на детсадовский выпускной и параллельно постят ссылку на петицию против застройки.

У знакомых дочка учится в «девятке» — говорит, физкультуру перенесли с улицы в зал, потому что уличная физра у них всегда проходила в этом самом сквере, а теперь тут забор и «космонавты, благо, учебный год заканчивается, а к следующему что-нибудь придумается.

Сына спрашиваю: ты за сквер или за храм? «Мама, — говорит, — храмов в городе полно, а батутов в этом году что-то надули мало! Я за батут!»